Глава 26. Союзы

[murder-for-hire]

Глава 26. Союзы


Патрис с тайным весельем наблюдала за тем, как Ичиру направляется к ней. Это был первый раз, когда он решил снизойти до неё. Обычно он предпочитал оставаться в стороне, предоставив Айдо действовать от их имени. Но сегодня он то наблюдал за ней, то отводил взгляд в сторону, словно набираясь храбрости, чтобы подойти к ней. Она видела, что он нервничал и был явно чем-то обеспокоен. Но в его поведении было нечто такое, что озадачивало её, несмотря на её осведомленности о той небольшом обмене мнениями, состоявшимся ночью между двумя пленниками…

- Патрис, могу ли я… присоединиться к тебе?

Девушка встретила взгляд серебристо-серых глаз, когда он робко подошел к ней, держа руки в карманах своей отороченной мехом куртки. Его дыхание разносилось по морозному воздуху облачками серебристого пара, а лунный свет окутывал его необычные волосы мистическим ореолом. Он был дольно красивым мальчиком… для смертного, думала Патрис, решив признать, наконец, для себя этот факт – особенно учитывая то, что её невольно влекло к нему с тех самых пор, как он появился здесь. В своих сокровенных фантазиях она представляла себе, как она будет обхватывать руками и ногами его стройное, загорелое тело, затем, медленно вонзая свои зубы в эту сильную шею, станет жадными глотками пить его горячую кровь, ощущая на себе ласки его шершавых мозолистых пальцев. Он закроет глаза, а его глубокий хриплый голос, в котором еще слышались нотки очаровательной юношеской незрелости, отзовется страстным стоном…
«Проклятье, Патрис! - отдернула она себя. - Он для тебя под запретом! Под запретом!»

Вампирша отвела взгляд в сторону, делая вид, что наблюдает за остальными, которые в это время прогуливались по саду. Она бы не имела ничего против, если бы кто-либо из них выразил желание немного побеседовать с ней. За её напускной любезностью и доброжелательностью скрывался вполне определенный замысел: узнать их получше. Но что касается него… Услышав эту, казалось бы, невинную просьбу её обуял гнев. Она была совсем не глупа. До её ушей дошли не только те слова, которые были произнесены вслух, но и та возня вокруг их секретной переписки. Они явно что-то затевали – какой-то план, частью которого было очаровать свою надсмотрщицу и ослабить её бдительность.

- Я не против, Ичиру. Я совсем не возражаю против этой внезапной перемены твоего отношения ко мне, - резко ответила Патрис. Она решила перейти сразу к делу. Кроме того, его мотивы были подозрительны, а потому её не слишком заботили его чувства. – Надеюсь, тебе быстро наскучит эта игра за моё расположение. Время уже близится к ужину.

Ичиру, выглядевший захваченным врасплох, неловко переступил с ноги на ногу. Патрис возликовала. Возможно, сейчас он развернётся и присоединится к остальным… Право же, неужели он считал, что она вчера родилась? Да у него еще молоко на губах не обсохло…

Юноша усмехнулся и, втащив руку из кармана, чтобы смахнуть со лба челку. Ему уже давно пора было подстричься, и если бы он сейчас находился на ранчо, Канаме поставил бы кресло на крыльцо и без лишних слов указал бы на него, приглашая присесть, а Ичиру бы послушно подчинился. Ему нравилось, когда вампир подравнивал его волосы. Это было сродни некой магии. Он никогда не использовал ножницы, только эти мягкие, приятные касания и легкие, словно теплое дыхание, дуновения воздуха… Теперь же никого особенно не волновали такие вещи, как уход за своим внешним видом. Ичиру снова спрятал руку в теплом кармане и повернулся, чтобы встретить её взгляд.

- Как ты узнала? – юноша почувствовал облегчение, когда правда открылась…

Патрис нахмурилась и закатила глаза. Он что, серьёзно? Ну и болван!

- С чего бы начать?... Быть может, с этой внезапной заинтересованности во мне? Или с тех самых слов, нарочито произнесенных тобою вслух? С этой суеты посреди ночи или с выдававшего тебя запаха страха, когда ты проснулся, а потом набирался мужества, чтобы подойти ко мне? Но, позволь поинтересоваться – просто из любопытства – с чего бы ты начал разговор?

- Я об этом не подумал. Я пытался придумать что-нибудь дельное, но у меня ничего не получалось. Вот я и решил просто поговорить с тобой и узнать, чем ты интересуешься. Теперь я понимаю, что сглупил…

- Именно. Я самый верный и надежный слуга Ридо-сама. И, говоря без преувеличений, я бы никогда не позволила какому-нибудь ничтожному человечишке вроде тебя причинить ему вред. Меня оскорбляет сама только мысль о том, что ты можешь хотя бы попытаться.

- Но разве меня можно за это осуждать? Если исходить из того, что я слышал от Айдо, мы находимся в большой опасности.

... из того, что он слышал от Айдо...

Патрис прилежно выполняла приказ, однако в ней самой проснулось невольное любопытство. Каково им было жить на ранчо вместе с Канаме Кураном? Эти дети не выглядели запуганными или сломленными; никто не подавлял их духовного начала, как это бывало с теми смертными, которые находились в собственности других вампиров. Она даже могла сказать, что они казались ей поразительно беззаботными, а что касается Ичиру, то он, по её мнению, испытывает страх перед неизвестностью. На телах детей не было заметно ни меток от укусов, ни следов насилия, лишь несколько старых шрамов. Это было довольно необычно, учитывая то, что они столько времени провели на ранчо наедине с Канаме Кураном. Черт возьми, да даже она, для которой достать свежую кровь не представляло проблемы, порой, становилось тяжело находиться в их присутствии...

- Я не понимаю, - невольно вырвалось у неё.

- Что? – почти таким же тихим тоном переспросил Ичиру, посмотрев прямо в её красивое лицо. Её широко расставленные светло-зеленые глаза делавшие её похожей на кошку, отнюдь не портили её, а скорее наоборот, придавали ей ещё большую привлекательность. Её замешательство несколько смягчило её обычно бесстрастное лицо, и юноша почти забыл, что она была... убийцей...

- Все вы... Такое впечатление, словно он заботился о вас... Что, конечно, просто нелепо!

- Почему? Потому, что мы – люди? – резко отозвался Ичиру. Он уже порядком устал от её высокомерия.

- Нет! Потому что он – Канаме Куран! Как ты не можешь понять, что это означает! После всего, что он... – Патрис, словно опомнившись, резко оборвала себя, не желая выложить слишком многое. Ради всего святого, ведь это она должна была допрашивать его, а не наоборот!

- О чем ты? – спросил Ичиру, повернувшись к Патрис, обеспокоенный её тревогой и замешательством. С чего бы это? Обычно она вела себя довольно сдержанно. Неужели из-за Канаме? – Зачем принимать все так близко к сердцу? Разве так сложно поверить в то, что вампир может относиться к человеку на равных?

- На равных?! – охнула она с таким преувеличенным недоверием, что юноша даже потрясенно отступил назад. Канаме Куран ни к кому не относится на равных, и ему это прекрасно известно! Это известно всем нам! – Патрис выплюнула его имя так, словно оно имело дурное послевкусие. Даже для Ичиру было очевидно, что...

- Ты его ненавидишь, - потрясенно вымолвил он – настолько поразила его реакция девушки. – Ты действительно ненавидишь Канаме!

Патрис резко отвернулась, стараясь взять себя в руки. Проклятье! Почему она не в силах себя контролировать, когда дело касается него? Она может все испортить!

- Пришло время... возвращаться в вашу комнату. Сходи за девочками...

- Подожди! Патрис! – Ичиру потянулся, чтобы схватить её за руку, но потерял равновесие, когда она резко отдернула её. К счастью для юноши, она успела помочь ему удержаться на ногах, иначе он упал бы лицом ниц.

- Я бы на твоем месте хорошенько подумала, прежде чем прикасаться к вампиру...

- Наверное, здесь какая-то ошибка! Нет никаких причин его ненавидеть! Он порядочный!...

- Порядочный? – с отвращением огрызнулась Патрис, напустившись на Ичиру. Ей хотелось его придушить! Порядочный?! Право слово, это уже слишком! – Меня уже даже не заботит то, что он сделал со мной. Я прошла через ад, но это было ничто, по сравнению с тем, что потом случилось с моими детьми. Несмотря на то, что он обещал мне... Обещал... – вампирша заставила себя продолжить. Эту боль ей приходится теперь нести всю жизнь. – Я поклялась, что не успокоюсь, пока не увижу его мертвым. Именно это и связывает нас всех вместе. Эта самая клятва, написанная пролитой кровью наших близких Его рукой. И больше никогда не смей говорить подобное о Канаме Куране в моем присутствии.

* * *

Канаме посмотрел через стол на Зэро, который заставлял себя есть через силу только ради того, чтобы, чтобы угодить ему. Большая часть пищи, однако, была размазана по тарелке или спрятана под листья латука. Брюнет вздохнул и поднялся из-за стола.

- Зэро, ты опять за свое. Я уже всерьез подумываю, чтобы кормить тебя через трубку. Ты хоть сам осознаешь, насколько исхудал?


Юноша тоже вздохнул и отодвинул от себя тарелку, решив, что его уловка не сработала. Он не мог есть, не мог спать без посторонней помощи. Он превратился в один сплошной комок нервов, и с каждым днем, предвещавшим отсутствие каких-либо новостей, ему становилось все хуже. Прошло уже целых две недели, а они еще не нашли никаких зацепок. Зэро начал терять надежду. Он чувствовал себя так же, как тогда, когда пропали их родители. Их отсутствие еще давало ему возможность большую часть времени предаваться самообману, но случались моменты, когда он ясным умом понимал, что они уже были мертвы. Тогда груз отчаяния казался ему просто невыносимым. Вот и теперь подобные мысли о его семье стали посещать его гораздо чаще.

- Я не голоден, Канаме. Наш план не сработал. Мы уже разрушили все эти дома и... безрезультатно.

Зэро не хотел говорить о том, что еще они разрушили, но это продолжало всплывать в его памяти снова и снова. Это являлось еще одной причиной потери его аппетита. Канаме не слишком заботила такая жестокость, но Зэро все еще продолжали мучить кошмары об этих людях, которые погибли в пожаре. Он позаботился о том, чтобы эти люди не смогли выбраться... Не смогли спастись.

- Ему удалось тщательно замести следы. Но, с другой стороны, он уже не в первый раз имеет со мною дело, - ответил Канаме и, подойдя к Зэро, сел за стол рядом с ним, как и всегда игнорируя изумленные взгляды прислуги, равно, как и Сейрен, которая закатила глаза при виде того, как её племянник, взяв в руки нож и вилку юноши, снова принялся кормить его с такой заботой, которую они уже и не чаяли в нем увидеть. Закончив осмотр содержимого тарелки, он положил на неё столовые приборы и передал её слуге, который незамедлительно появился рядом, зная, что Канаме-сама желает новую, горячую порцию.

- У меня еще имеется пара-тройка мест, где он может прятаться, Зэро. Прошу, не теряй надежды.

- Это довольно непросто, - юноша устало облокотился на стол, безропотно позволяя брюнету гладить себя по волосам, уже заранее зная, зачем унесли его тарелку. Канаме был чертовски упрям, но он, как и всегда, пытался заботиться о нем.

Пока юноша размышлял обо всем об этом, его взгляд скользнул по столу, декорированному цветами и фруктами, расставленными в красивые керамические вазы и блюда ручной работы. Все это стояло на массивном столе из кедрового дерева, покрытом скатертью с золоченым рисунком, в котором он запоздало узнал ту самую метку, которая находилась теперь у него на шее. «Кто бы мог подумать, что у нас со скатертью будет так много общего», - с мрачной иронией подумал Зэро.

- С того инцидента с повозкой прошло уже несколько дней, а мы все еще не получали никаких вестей. Даже после всего этого... разрушения.

Канаме приостановился, продолжая удерживать пальцы в его волосах, и схватив его за подбородок, развернул лицом к себе. Вероятно, Зэро все еще не может справиться с этим.

- Ты так расстроен из-за случившегося, не так ли? Из-за того, что я сделал? Но я ведь тебе уже объяснил...

- Хватит, Канаме! – огрызнулся Зэро и, оттолкнув от себя его руки, поднялся из-за стола, не желая продолжать этот разговор. Да, вампир предупредил его о том, что он собирался сделать, рассказал о том, что ему предстоит увидеть, но юноша все равно был решительно настроен пойти с ним. Ему некого было винить, кроме себя. Это были вампиры! Плохие парни! Но они могли также чувствовать боль... И действительно, он сам убедился, насколько сильную боль они могут испытывать... Зэро на мгновение прикрыл глаза, страдания явственно отражались на его лице. Он уже просил прощения у Господа и у их истерзанных душ за то, что ему пришлось сделать. Он должен был разыскать свою семью... Во всем этом виноват был Ридо, так?

- Оставь это. Говорю тебе, я не голоден.

Канаме собрался было возразить, но передумал, когда принесли новую порцию еды. Он жестом показал ему вернуться на свое место и Зэро повернулся к вампиру и вздохнул. Юноша снова сел за стол, решив, что с ним будет проще согласиться, чем спорить.

- Попробуй съесть хотя бы половину, - предложил Канаме, нарезая жаренного цыпленка и соте из овощей на небольшие кусочки. – Заем мы отправимся в постель. Думаю, я проведу этот день рядом с тобой, но мы будем просто спать. Ты все еще слаб...

- А где ты обычно спишь, когда тебя нет рядом со мной? Я искал тебя в других комнатах, но не нашел ни в одной из спален.

Да, он слышал об этом. Прислуге был отдан строгий наказ не беспокоить Зэро, и вместе с тем они должны были присматривать за юношей, чтобы разбудить его, если тот попытается уйти. Однако об этом он ничего не подозревал и сразу же возвращался в свою комнату, если ему случалось натолкнуться на кого-нибудь из слуг, не испытывая доверия ни к одному из них. Такое положение дел вполне устраивало Канаме, потому как это пресекало его попытки обследовать дом более тщательно...

- Моя комната находится на цокольном этаже. Эти же спальни предназначены для смертных гостей или просто для формальности. Вампиры же предпочитают держаться подальше от солнечного света, - объяснил Канаме, поднося вилку ко рту Зэро. Юноша скривился, но продолжал жевать, намеренно делая это как можно медленнее.

- А можно мне взглянуть? – спустя какое-то время вымолвил он. – Оно похоже на пещеру?

- Да, похоже, и нет, нельзя. Не сейчас. Там не прибрано. Это помещение долгое время пустовало. Обычно я слишком устаю, чтобы заботиться об этом...

- Меня не волнует беспорядок, Канаме, - продолжал упрашивать Зэро. Он был рад отвлечься от этих мрачных раздумий о его дяде. Спальня Канаме! Ему хотелось узнать... – Я хочу посмотреть, на что похожа твоя комната. Есть ли там гроб и гарем из вампирских невест... – юноша веселился не на шутку, Канаме было ясно это как день. Брюнет нахмурился с напускным неодобрением.

- Ха-ха! Очень смешно! У людей слишком богатое воображение. Думаю, самой интересной вещью в моей комнате может считаться только мой шкаф с нижним бельем.

После этой фразы Сейрен метнула в сторону брюнета такой взгляд, смысл которого Зэро не мог не разгадать. Казалось, его ответ еще очень позабавил, словно... Это было ложью размером с Атлантический океан. Юноша задумался над этим, пока открывал рот, чтобы в него засунули очередную порцию. Помнится, тот старик упомянул какую-то коллекцию. Неужели это именно то, что скрывает Канаме? Но, с другой стороны, действительно ли он хотел это узнать? Зэро задавался всеми этими вопросами, вспоминая разрушенные дома и людей, а также пристальный, сверкающий взгляд Канаме, который наблюдал за этим, в то время как Зэро, не в силах выдержать происходящее, мог только отвернуться... Возможно, есть вещи, касающиеся Канаме, которые ему лучше не знать. Так ему будет гораздо проще.

- Хорошо, Канаме. Тогда как-нибудь в другой раз.

Вампир, заметив внезапную перемену в юноше, снова почувствовал страх перед тем, как тот пытается отгородиться от него. Ему была настолько же ненавистна эта ситуация, как и Зэро. Он скучал по тому времени, когда дети могли, ничего не умалчивая, свободно общаться с ним. Ему даже не хватало тех наглых приставаний Ичиру. Он не хотел, чтобы они относились к нему так же, как остальные. Не хотел, чтобы ими двигал страх, недоверие и принуждение. Он узнал, каково это, когда к тебе по-настоящему проявляют любовь и заботу, и словно растение, тянущееся к солнечному свету, он дорожил этим, желая насладиться их теплом как можно дольше. Наверное, с его стороны было ошибкой так близко знакомить Зэро с тем миром, в котором он живет. Возможно ему никогда не удастся смириться с его истинной натурой. Более того, ему даже не стоит этого делать. Несмотря на то, что ему так рано пришлось повзрослеть, он все еще оставался простым человеческим ребенком, и Канаме следовало принимать это в расчет, чтобы защитить его, и довести начатое ими до конца как можно скорее.

Вот почему ему нужно встретиться с ним... Канаме избегал этого по многим причинам, большая часть которых была связана с политикой. В мире существовало лишь несколько чистокровных, и все они по отдельности не шли с ним ни в какое сравнение. Но объединившись, они смогли бы нанести ему гораздо больший вред. Потому-то он и не тревожил их, и всегда обращался с ними уважительно и благосклонно, на что те отвечали ему взаимностью и не посягали на его власть. Однако чтобы решиться на это... Пойти на агрессию в отношении одного из них будет равносильно политическому суициду. И, тем не менее, у него не было выбора. Такума вступил в сговор с Ридо, чтобы избавиться от него, и, по всей вероятности, получил поддержку от одного из самых неистовых критиков среди чистокровных – Асато Ичиджо, деда Такумы.

Ему необходимо было тщательно продумать план. Устроить все так, что бы его смерть выглядела как несчастный случай. Нужно было нанести ему тайный визит. Но как вывести его на разговор? Наверняка он уже понял, что произошло с Такумой... И снова, Канаме пожалел, что не может отступиться. В нем боролись две стороны его натуры: прагматик, движимый холодным расчетом пытался победить чистокровного, борющегося за жизни тех, кто ему дорог.

- Зэро, прошу тебя, - взмолился брюнет, заметив, что юноша снова сник, отвернувшись от поднесенной к его рту вилки. – Обещаю, что вскоре мы обязательно что-нибудь найдем. Они с Ридо знакомы уже долгое время. Держу пари, ему известно, где их держат...

- В таком случае, почему ты не стал расспрашивать его об этом раньше?! – требовательно спросил Зэро, размышляя о том, скольких страданий им пришлось бы избежать.

- Не все так просто. Этот опасный план я оставил в качестве крайней меры.

Сейрен охнула и уставилась на Канаме, который, однако, проигнорировал её возмущенный взгляд. Она с громким скрипом отодвинула стул и покинула комнату, на её лице читалась явственная неприязнь. Канаме тяжело вздохнул. Он считал себя не в праве её винить.

- Опасный? Для тебя?!

- Не в том смысле, о котором ты подумал. Лучше не стоит торопить события. Давай заключим сделку: ты доешь все, что лежит у тебя на тарелке, и тогда я покажу тебе свою комнату. Ты сам убедишься, что там нет никаких летучих мышей или еще какой-нибудь жути, и на этом успокоишься, идет?

Зэро улыбнулся и забрал у Канаме свою вилку. Юноша понял, чего тот пытается добиться, и решил уступить. Вампир старался угодить ему, и Зэро почувствовал угрызения совести из-за того, что ему приходилось постоянно препираться с ним.

- Ты не обязан мне её показывать, если ты еще не готов, Канаме, - пробормотал Зэро с набитым ртом.

- Знаю. Но ты будешь думать о том, что у меня повсюду запрятаны гниющие трупы, и снова не сможешь заснуть. Мне ведь теперь не сложно предугадать ход твоих мыслей, Зэро, - с усмешкой сказал брюнет, с довольным видом наблюдая, как он ест. Возможно, перед тем, как отправиться спать, на этот раз они могут позволить себе заняться этим, а слуги, тем временем, подготовят его комнату... для осмотра.

* * *

Айдо понял, что встреча прошла не так, как они планировали. Он тайком наблюдал за тем, как Ичиру подходит к ней, после чего между ними происходит небольшой обмен мнениями. Доктор был уверен в том, воплощение в жизнь замысла о соблазнении Патрис проходит не слишком успешно, судя по тому, как девушка поспешно ретировалась, оставив ошарашенного подростка позади. «Это даже к лучшему», - решил про себя Айдо. Слишком уж велик был риск. Им придется придумать что-нибудь еще. Тем не менее, случившееся сильно озадачило его, особенно учитывая то, что Ичиру, даже по возвращении в комнату, старался избегать его взгляда. И когда их, наконец, оставили одних, чтобы они смогли поужинать, юноша продолжал сидеть в задумчивом молчании, лишь изредка нарушая свое безмолвие, когда ему задавали прямой вопрос или вставляя пару фраз, когда его сестра вела оживленный рассказ о том, как она провела свой день. Айдо стало любопытно, что же все-таки ему рассказали.

- Переговоры, - прошептал он Ичиру, когда они закончили ужинать и поднялись из-за стола. – Прошу нас извинить, леди...

- Не сейчас, док. Я очень устал.

- Что значит «устал»? В связи с чем это, интересно знать? Ичиру...

Айдо подошел к юноше и посмотрел ему в глаза, проверил пульс, затем ударил по щеке...

- Ай! Какого черта?

- Простая проверка. Я подумал, что тебя могли...

- Со мной ничего такого не сделали. И знаешь что? Она все знает. Она догадалась об этом почти сразу. Мне просто нужно немного времени, чтобы подумать!

Айдо позволил ему отойти, когда Ичиру, отстранившись от него, подошел к окну и открыл балконную дверь. Доктор решил оставить его в покое на какое-то время. Должно быть, юноша был так сильно разочарован тем, что все его надежды рухнули в одночасье. Теперь он начал жалеть о том, что поддержал его план и надеялся, что вскоре им представится новая возможность.

Доктор посмотрел на притихших девушек и улыбнулся ободряющей улыбкой, однако они на это не купились. Юкки посмотрела на своего брата, чья напряженная поза говорила о том, что его голова была занята тревожными мыслями. Она решила, что даст ему час-другой для раздумий, прежде чем спрашивать о том, что его гложет...

- Возможно, вам, девушки, уже стоит отправляться в постель. Не волнуйтесь, я сам позабочусь о нем и разузнаю, в чем дело, договорились?

* * *

Ичиру думал о том, что он никогда не сможет поговорить о том, что творилось него на сердце. О том смятении, которое вызывали мысли о сложившейся ситуации. Так или иначе, все сводилось к одному неутешительному заключению. Конечно, все это она могла попросту выдумать, чтобы повлиять на него. Но то, как она вела себя, с какой жгучей ненавистью отзывалась о нем, а после всего случившегося старалась избегать общества юноши, словно ей было неловко за свое поведение – все это свидетельствовало об обратном. К тому же, тот вампир говорил что-то о метке Айдо... Кажется, он упомянул, что док принадлежит Канаме. Не удивительно, что он был так встревожен, когда они обсуждали этот план. И это явственное облегчение, с каким он принял новость о том, что их затея не сработала... Юноша знал, что Канаме был убийцей, но он делал это только ради того, чтобы выжить, не так ли? Ведь обычно он был добрым, великодушным, пусть и несколько строгим вампиром. Они все его обожали.

Но что если он не знал всей правды? Как-никак они были знакомы с ним всего четыре месяца. Мог ли он спросить об этом Айдо? Доктор явно испытывал к нему благоговейный страх и имел некое... обязательство перед ним. Они заметили, что порой вампир, забывшись, начинал отдавать ему распоряжения, на что тот, в свою очередь, ничтоже сумняшеся исполнял его приказы. Почему он никогда не рассказывал об их совместном прошлом? Что если на то была веская причина? Что если Канаме вовсе не избегал своего прошлого, как они привыкли думать, а старался его скрыть потому, что... оно было настолько ужасным?

- Ичиру... С тобой точно все в порядке?

Юноша повернулся, заметив, что доктор встал позади него и положил руку ему на плечо. С его стороны это было лишь проявлением заботы. Ну что ж, допустим. Но Ичиру уже не мог быть полностью ни в чем уверен. Он должен найти доказательства, вспомнить что-то, что свидетельствовало бы о том, что слова Патрис были ложью, но чувствовал, что это пустая затея.

- Я в порядке. Просто хотел побыть один.

- У нас появятся и другие возможности, Ичиру. Не нужно так огорчаться. Пока мы живы, у нас всегда будет место для надежды...

Ичиру вздохнул, осознав, что Айдо списал его смятение на то, что он все еще переживает по поводу их неудавшегося плана, и теперь пытается утешить его. Подросток повернулся к нему и взглянул прямо в глаза, пытаясь найти какие-нибудь скрытые мотивы, любую фальш, но... не увидел ничего такого. Он не знал, что и думать.

- Док...

- Да?

- Тебе нравится Канаме?

- «Нравится»?... – Айдо замялся, словно подобное никогда не приходило ему в голову. Он отвернулся от изучающего взгляда юноши и как-то нервно рассмеялся. – Н конечно! Что за странный вопрос? Неужели Патрис тебя чем-то расстроила?

-... Не считая того, что не попалась на удочку? Нет. Ничего такого... Я просто думал...

- Не верь всему, что она говорит. Я же уже предупреждал тебя...

- Да, я помню, Айдо, - нетерпеливо перебил его Ичиру. И тем не менее...

- Я хочу немного подышать воздухом, - заявил Ичиру и, минуя блондина, направился к выходу.

- Постой! Ты не должен покидать комнату!

- Мне все равно. Она остановит меня, если захочет. Верно, Патрис? – произнес Ичиру твердо, но не слишком громко, чтобы не разбудить девочек. Он подошел к двери и дернул её на себя, заранее зная, что он найдет за ней. Так и случилось: его взгляд уперся прямо в удивленные, зеленые глаза.

- Ваше время для прогулки закончилось. Возвращайся назад.

- Я хочу поговорить с тобой, - умоляюще прошептал Ичиру. – Пожалуйста!

Патрис прекрасно знала, зачем он все это затеял, и не испытывала никакого желания снова испытать эти моменты своей слабости. Она уже приготовилась ему возразить, когда юноша сделал одну странную вещь.

- Ичиру! Ты совсем спятил?!... – охнул Айдо при виде того, как юноша принялся стягивать с себя куртку и рубашку, неуклюже пытаясь высвободить руки из рукавов. После чего, сократив дистанцию между собой и вампиршей, подошел к ней вплотную и вытянув шею так, чтобы было отчетливо видно на ней пульсирующую вену, склонил голову набок.

- Я заметил, что Канаме всегда поднимал голову и принюхивался, когда кто-нибудь из нас снимал рубашку, - прошептал Ичиру на ухо девушке, которая была слишком потрясена, чтобы отступить от него. – Есть что-то соблазнительное в запахе голой кожи. Я прав, Патрис?

Патрис открыла рот, а её глаза сверкнули красным... И внезапно Айдо остался один.

- Ичиру! – окликнул он, выбегая в холл, где был тут же задержан. – Нет! Прошу, не авреди ему!

* * *

- Зэро... – простонал Канаме, не в силах противостоять его прикосновениям. Ему нравилось чувствовать эту близость. Ощущение его пальцев на коже отдавалось в самых чувствительных районах его тела. Но эта связь была не только плотской. Близость юноши, его прикосновения дарили ему утешение. Подросток находился с ним в безопасности, и это давало ему ощущение собственной значимости, чувство, что его приняли. Кроме того, ему нравилось дарить Зэро наслаждение. Брюнет поклялся, что когда все это закончится, он будет защищать этих детей всю их оставшуюся жизнь, проследит за тем, чтобы они были счастливы. Он даже уже представлял себе, как они останутся с ним. Он будет возить их по миру, покажет им то, что они никогда не видели раньше... Но та печаль, которую испытывал сегодня юноша, заставила его пересмотреть свое решение. Даже если они поймут его, они никогда не смогут принять тот образ жизни, который он ведет. Он всегда будет видеть на их лицах эту печаль, а он не хотел причинять им страдания. Вовсе нет.

- Канаме! Боже...

Зэро заметался под ним, когда вампир перевернулся и прижал его руки к кровати, пресекая его попытки стянуть с него брюки. Вампир разорвал поцелуй...

- Не надо... Ты не должен...

- Проклятье, Канаме! Ты сводишь меня с ума!

Зэро приподнял бедра и для пущей убедительности потерся ими о его промежность, заставив брюнета охнуть от этого ощущения. Юноша был не единственный, кого сводило с ума это воздержание. Даже поцелуи... Он чувствовал, словно его сердце вот-вот разорвется, услышав, как юноша издает этот звук, ощутив, что клыки вампира начинают удлиняться, а затем всхлипнул, когда Канаме пришлось прервать поцелуй. Брюнет всегда старался сдерживаться до последнего, однако правда была в том, что Зэро возбуждал его. Во всех смыслах.

- Мы занимались любовью два дня назад, Зэро. Тебе нужно время, чтобы восстановиться.

- Канаме, - прозвучала в ответ отчаянная мольба, за которой скрывался преднамеренный расчет.

- Перестань! - прорычал чистокровный и, поднявшись с кровати, попятился назад. Порой юноша вел себя безрассудно, и зачастую он был просто не в силах отказать ему. Когда он произносил его имя таким тоном...

– Я ухожу, - заявил Канаме, направляясь к выходу. У него не оставалось выбора, кроме как найти себе другое место для сна.

- Подожди! Я буду вести себя как следует! Прошу, не оставляй меня одного.

Канаме остановился и повернулся к Зэро, который уже успел соскочить с кровати, чтобы догнать его. Брюнету очень хотелось ему поверить, но...

- Мы будем только спать...

- Да, обещаю. Только не уходи.

- ...Хорошо.

Канаме, держась от него на расстоянии, обошел кровать с другой стороны и, забравшись на неё, с головой укрылся одеялом. Весь напрягшись, он ждал, пока подросток вернется обратно в постель. Наконец, он почувствовал, как матрас слегка прогнулся под ним, когда юноша лег рядом.

- Могу я присоединиться к тебе?

В ответ брюнет лишь плотнее закутался в одеяло и покачал головой. Здесь было два одеяла, это было прекрасно известно им обоим.

- Мне хочется обнять тебя, - продолжал настаивать Зэро, пододвигаясь поближе к нему, словно кот, преследующий испуганную мышь. Большой сверток из постельных принадлежностей отполз от него в сторону почти одновременно. Канаме знал, чем все это может закончится – он будет не в силах устоять, как только юноша прикоснется к нему. Его так просто не проведешь.

- Ложись спать, - послышался приглушенный ответ.

В конце концов, Зэро пришлось уступить. Юноша укрыл свое обнаженное тело одеялом – с него успели стянуть пижаму еще до того, как он лег в постель. Он мог бы продолжать настаивать на своем, но если бы Канаме действительно решил уйти, он не смог бы его остановить. Зэро не нравилось спать в этом доме одному.

Юноша перевернулся на бок и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Его возбуждение было почти болезненным. Его состояние усугублялось тем, что в его памяти продолжал всплывать образ обнаженного вампира. «И как его только угораздило влюбиться в мужчину?» - Зэро сокрушенно покачал головой. О ней же он почти и думать забыл... Подросток внезапно изменился в лице. Сайори... Его невеста... Ему предстоит объясниться с ней, разорвать их помолвку. Но каким образом? Как он сможет рассказать ей о своей любви к Канаме – мужчине, да еще и вампиру?! Это разобьет ей сердце. Вероятно, назовет сумасшедшим или одержимым. Укажет на то, что они никогда не смогут завести детей... Зэро по-настоящему задумался об этом. У него всегда была одна мечта: завести семью, вырастить собственного сына, научить его познавать этот мир, защищать его. Даже если это будет дочь, он сможет привнести в неё частичку себя. Он хотел сделать все как полагается. И правда была в том, что с Канаме всего этого у него не будет. Проклятье, да он даже не может заняться с ним любовью, когда захочет.

Зэро перевернулся на другой бок и посмотрел на сверток из одеяла, лежащий рядом с ним. Он вытянул руку и погладил ткань, воображая, что прикасается к мужчине, лежащему под ним. Это... Что бы это ни было, но оно было прекрасно. Он ни о чем не сожалел. Возможно, если бы он смог прожить еще одну жизнь, он бы провел её здесь, рядом с ним, дорожа каждой минутой и ведя бесконечные споры о том, когда им можно будет заняться любовью. Но он не мог. У него была только одна жизнь, в которой ему представился шанс получить все, что он хотел еще до того, как они встретили Канаме. Канаме, который отравлял его. Который был рожден убивать и есть людей. Они просто обманывали сами себя. Это никогда не сработает, не сможет продлится долго...

Юноша крепко зажмурился и тяжело вздохнул, пытаясь унять томительную боль в груди, зная, что он уже принял свое решение. Сайори ничего не узнает.

* * *

– И как у тебя хватило наглости здесь появиться?!

Щегольски одетый джентльмен, сверкнув глазами, влетел в свой кабинет и, захлопнув за собой дверь, напустился на брюнета, который уже успел расположиться в его кресле и налить себе добрую порцию импортного виски.

- Это единственное безопасное место в городе. На случай если ты еще не в курсе: все мои дома, вместе с теми, кого я мог считать своими друзьями, погибли в огне.

- И теперь ты пришел, чтобы добавить в список и мое жилище?

- Я тебя умоляю! Канаме не так глуп, чтобы угрожать другому чистокровному. Я же – другое дело, потому как мы с ним родственники, - иронично ответил он.

- Это последствия твоей небрежности. Он уже давно должен был быть мертв...

- Поверь мне, я пытался. Но этого ублюдка невероятно сложно прикончить.

Ридо допил свою порцию виски и потянулся, чтобы налить себе еще одну. Он собирался напиться до потери памяти, а затем приступить к обдумыванию нового плана. Прямо сейчас он был слишком зол, чтобы ясно мыслить. Ему хотелось вернуться в тот дом и сделать с той девчонкой именно то, что он недавно сказал...

- Тебе следует вернуть их. У тебя нет другого выхода.

- И что потом? Пуститься в бега и трястись от страха всю оставшуюся жизнь?

- По крайней мере, он на время отступит. Это даст нам шанс на перегруппировку сил.

- Не исключено. С другой стороны, он может продолжить начатое, и не успокоится, пока не увидит нас мертвыми. Бьюсь об заклад, что последний исход для нас будет более вероятен. Мой племянник может быть очень настырным засранцем.

- В таком случае, что же ты предлагаешь? Использовать этих детей, чтобы заманить его в ловушку? Ни один чистокровный в здравом рассудке не станет рисковать собой, ради каких-то смертных выродков.

- Но эти дети - совсем другое дело. Они по какой-то причине важны для него. Я мог почувствовать его страх, когда угрожал ему. Мы сможем это использовать, хотя я еще не выяснил как...

«Но вскоре, я обязательно это узнаю...» - подумал Ридо.

- Вероятно, ответ может оказаться совсем простым. Возможно, он просто любит их.

- Ичиджо, присядь и выпей со мной, - предложил Ридо, швырнув ему стакан с виски через массивный дубовый стол, тем самым демонстрируя свое пренебрежение такому предположению. – Тебе должно быть прекрасно известно, что Канаме не знает, что такое любовь.